РОЖДЕНИЕ

 

Родилась я вместе со своей сестрой 10 июля 1969 года. Время нашего рождения точно ни папа, ни мама сказать не могут. Мы родились толи вечером, толи утром. Сестра Наталья родилась ( со слов мамы) 2,5 кг. Я родилась через 10 минут с весом в 900 грамм. При чём меня вообще не ждали. Ждали, что выйдет послед. Но вместе с последом родилась я. Я была синей и не кричала. Врачи подумали, что я мёртвая и отложили в сторону. Но через некоторое время я закричала. Я плохо набирала вес, поэтому находилась одна в роддоме  3 месяца. Меня выписали без надежды на то, что я буду жить. Когда её привезли домой, то я отказывалась брать грудь.

 

Однажды мама с коляской ехала домой и к ней подошла цыганка, которая заглянула в двойную коляску ради любопытства. Когда эта цыганка увидела нас с сестрой, то была очень удивлена, что один ребёнок полненький и здоровый , а второй резко отличается и очень худенький. Мама расплакалась и сказала, что я не могу  самостоятельно есть, и что врачи сказали,  что я долго не проживу. Цыганка сказала маме , чтобы она отнесла Наташу домой, а со мной приехала к ней. Мама так и сделала. Когда приехала к этой цыганке, то та отправила маму в отдельную комнату и дала ей старинную Библию и сказала ей читать что-то в ней, какие-то молитвы. А со мной пошла в другую комнат , и тоже что-то там читала и делала. Через несколько часов, цыганка вошла к маме и сказала, чтобы она шла домой и кормила меня и  больше ей бояться за мою жизнь не стоит. Мама пришла домой и на удивление я  взяла грудь и стала пить молоко сама. После этого я стала резко набирать вес.

 

 

 ДЕТСТВО

 

В детсад, как все дети я почти не ходила. Вернее меня с сестрой отвели в детсад, но нам там что-то не нравилось. А вот что именно не помним. Мы сбегали  с детсада домой. В то время мы знали точно свой адрес и фамилию. Мы перелазили в дырку в заборе и шли на троллейбусную остановку. Заходили в троллейбус и проезжали ровно 2 или 3 остановки и выходили. В это время все пассажиры троллейбуса спрашивали у нас, где наши родители, а мы говорили, что мы сами по себе и что мы едем домой, так как мы не хотим быть в детсаде. После переходили улицу на светофоре и по частному сектору шли домой. Так мы сбегали с садика много раз.

 

Старший брат ( на 4 года старше)очень плохо воспринял мое с сестрой появление на свет. Один случай  изменил всю мою жизнь и жизнь моей сестры в возрасте 2-3 лет. Мы в то время жили на 1 этаже дома с частичными удобствами. У нас имелся погреб, где завелась крыса, которая укусила отца. Родители насыпали крысиного яда на хлеб и поставили приманку в погреб. А брату и нам с сестрой строго запретили лазить в погреб. Когда мы остались с братом одни дома, он полез в погреб и достал хлеб, посыпанный ядом. Он заставлял нас с сестрой попробовать на вкус крысиный яд, сладкий он или нет. Не помню точно, лизала я и моя сестра этот хлеб или нет, но после этого мою сестру завезли в реанимацию с воспалением легких без сознания, а у меня вскоре впервые обнаружили проблемы со зрением и с сердцем. С тех пор мы с сестрой стали часто болеть и поэтому в школу пошли только в 8 лет. Думаю, что мы с сестрой все-таки угостились крысиным ядом из братских рук, так как яды в первую очередь, поражают сетчатку глаз, сердце и дыхательный центр. Моей сестре врачи выставили диагноз бронхиальная астма, которая прошла внезапно в 13 лет. А мне выставляли диагноз порок сердца и даже уговаривали родителей сделать операцию, иначе я умру. Когда появились новые технологии и аппараты УЗИ во взрослом возрасте, диагноз порок сердца был полностью искьючен.С тех пор у нас с братом натянутые и конфликтные отношения. К сожалению, его эгоцентризм так и не примерился с тем, что родители уделяют свое внимание и тратят свои доходы не только на него , а еще и на сестер-близнецов.  

 

 

 ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ

 

В школу нас отдали не в 7 лет, а в 8 лет из-за того, что мы часто болели, Но когда мы с сестрой пошли в школу, мы уже умели писать и считать до 100 и более.  Также параллельно мы поступили в музыкальную школу. Сестру зачислили на уроки по фортепиано, меня – по домбре. Мы проучились в музыкальной школе около двух лет и ушли то туда. Причину точно не помним: толи по болезни, толи просто родители нас от туда отчислили по материальным соображениям.

 

В 1 классе в школу часто приходили тренера из спортивных школ и выбирали детей для различных видов спорта. Меня не пропускал ни один тренер. Я по комплекции полностью соответствовала данным для акробатики, спортивной гимнастики, лёгкой атлетики и т.д.  На вопрос, который мне задавали тренера спортивных школ « Хочешь ли ты заниматься тем или иным видом спорта?», я всегда отвечала « Да». Пока мы учились в 1 классемоих родителей год просто доставали разные тренера, директора спортивных школ. Но у меня было плохое зрение. Тренера даже говорили родителям, что когда я начну заниматься спортом, то зрение восстановиться и что у них в практике такие случаи были. Но если зрение будет падать, то естественно занятие спортом будут прекращены. Но родители побоялись меня отдать в  спортивную школу, к тому же ещё это разлучило бы меня с сестрой. Так и пропали мои врожденные данные будущей чемпионки.    

 

С одноклассниками и со многими учителями у меня и моей сестры были натянутые отношения. Я была хорошисткой, а моя сестра – отличницей. Мне много доставалось унижений и насмешек от одноклассников из-за плохого зрения. Наша семья жила очень бедно, поэтому мы часто носили заношенную одежду и не по размеру, что также было поводом для насмешек со стороны одноклассников. Отношения с одноклассниками не сложились еще и потому, что потому, что мы с сестрой были всех старше на 1 год, а может потому, что просто у нас было немного другое мировоззрение. К концу 8-9 класса конфликт с одноклассниками достиг своего пика. В это время класс резко разделился на несколько подгрупп: богатые, небогатые и дети алкоголиков. Богатых в нашем классе было большинство. Мы и ещё несколько наших подруг относились к числу небогатых.  Мы просто ходили в школу, отсиживали 5-6 уроков и шли домой. Среди подруг из класса у нас была только наша двоюродная сестра и ещё 2-3 подруги, которые по материальному достатку стояли с нами на одинаковом уровне или просто были нормальными людьми. Была очень резкая разница, когда одни ходили во всём импортном, а другие – в советском,  да и то, заношенным, чуть ли не до дыр. Мальчикам в этом плане  было легче, чем девочкам.

 

Но однажды судьба нас поставила на ОДНУ ПЛАНКУ вместе с нашими одноклассниками. После Аварии на Чернобыльской АЭС почти весь наш класс отправили в трудовой лагерь. Наша школа должна была ехать куда-то к морю. Нас упорно наш классный руководитель не хотела записывать в списки тех, кто поедет в лагерь. Но в результате всё - таки записала меня и мою сестру. Но по какой-то ошибке во время отправления наш класс ошибочно посадили  не в тот поезд. Тогда очень много отправлялось составов с разных платформ, было столпотворение на перронах . Почти все школы Гомеля выезжали в разные направления по санаториям и трудовым лагерям.

 

Когда мы приехали на место, то среди  многих наших одноклассников началась истерика. Все думали, что будут жить у берега моря в санатории , а привезли совсем в другое место в трудовой лагерьв Краснодарский край в станицу Кубанская. Несколько человек впервые  два дня позвонили домой и за ними приехали родители. Когда мы приехали, то отряд из нашей школы объединили и сделали один из двух классов: нашего и другого. Также в первый день - два у  всех  измеряли дозиметрами одежду и забрали почти всю одежду для спец.обработки от радиации. Оставили только самое необходимое: спортивную форму, по одному платью и т.д. Так как у нас одежды было не много, и перед выездом в лагерь нам купили некоторую новую одежду, то она была не загрязнена, так как мы её не носили - у нас ничего не забрали. У остальных забрали почти всё.

 

Впервые мы с сестрой были со своими одноклассниками поставлены в равные условия  жизни, труда  и самое главное – «по одёжке» , т.е. по материальному положению. Мы всё лето работали на сборе  черешни, помидоров, прополке лука и т.д. За это время переболели все, кроме нас. Мы до этого года каждое лето жили на даче и обрабатывали участок , поэтому для нас это был обычный год . И даже лучше – нам не приходилось себе готовить еду. После 4-5 часов работы наши многие одноклассники просто падали и отсыпались во время тихого часа. Мы не уставали. А во время тихого часа ходили в лес собирать гербарий из бабочек и купались в местной речке. Там течение было просто ужасное, настоящая горная река. Даже на одном месте было трудно устоять и сопротивляться течению реки.

 

 

Однажды в лагере устроили соревнования по плаванию между школами. Моя сестра Наташа хорошо плавала, а я могла только по - лягушачьи плавать на небольшой глубине. И получилось так, что многие из девушек не смогли по медицинским показаниям (критические дни) участвовать в соревновании. А необходимо было 4 участника. И меня заставили участвовать в этих соревнованиях, так как больше никто не умел вообще плавать. Я согласилась только, если буду плыть по крайней дорожке и не буду нырять(я не умела нырять). Когда объявили старт, то все девушки прыгнули в воду с мостика, а я  зашла в воду с берега. Я никогда не плавала в большом бассейне, так как боялась глубины. Но плыть по крайней дорожке надо было тоже на приличной глубине. Я  поплыла, и  меня сковал страх перед глубиной. Я плыла, но меня охватывало ужасное чувство, даже хотелось сойти с дистанции. Но через некоторое время я успокоилась и поплыла немного быстрее. Я смотрела только вперёд, мне предстояло  доплыть до противоположного мостика, развернуться и поплыть назад. Когда я доплыла до него ,то вцепилась в него и развернулась, чтобы плыть обратно. Я плыла без очков и  когда сослепу глянула на остальных, то увидела, что их головы находятся  на середине бассейна. Я подумала,  что они все уже плывут назад, и решила поплыть чуть быстрее, чтобы хоть как-то догнать их. Но когда я доплыла до финиша и поднялась на мостик, то увидела, что все плавцы ещё только доплыли до противоположного мостика. И разворачиваются, чтобы плыть к финишу. На мостике стояли школьники из спортивной школы по плаванию и их тренер. Все кричали, что так не честно, что сказали же мастерам спорта участвовать нельзя. Моя  сестра и наши одноклассники объяснили,  что я  еле умею плавать, и что я никогда не занималась плаванием из-за плохого зрения.  Просто оказалось, что тренер засёк время на секундомере, и я проплыла на мастера спорта. После он спросил меня, не устала ли я . Я ответила, что мне даже понравилось и что я могу ещё раз пять сплавает. И даже сказала, что я могу и за свою сестру проплыть .Тренер сказал, что он согласен. Я поплыла уже без страха и плыла, как я обычно плавает – на большой скорости. Меня даже на мели никто никогда не мог догнать в воде. Когда я проплыла ,то тренер стоял и чуть не плакал. Он сказал, что у меня врожденный талант и что я могла быть чемпионом Мира. Но плохое зрение помешало реализоваться этому таланту. Он сказал, что если бы меня отдали в спорт, то у неё могло восстановиться зрение. Он был очень расстроен, так как время назад не вернёшь. Он только сказал, что загубили  чемпиона Мира.  

 

Через 3 месяца, когда мы вернулись с трудового лагеря – отношение к нам «богатых» одноклассников резко поменялось в лучшую сторону. За работу в трудовом лагере мы заработали  где-то по 300 рублей.

 

 

Я всегда придерживались того мнения, что учитель должен выставлять оценки ученику за знания, а не за субъективное отношение учителя к определённому ученику.В 8 классе у нас с сестрой с  классным руководителем возник конфликт, который серьёзно повлиял на отношение ко мне и к моей сестре других учителей и, соответственно, это повлияло в выпускном классе на оценки и Аттестаты.Как следствие - и плохая характеристика. Это играло важную роль в дальнейшей учёбе в мед.училище, в которое я поступила вместе с сестрой, так как финансовой возможности учиться в институте 5лет у меня не было. Я стремилась скорее пойти работать, чтобы не зависеть от родителей.

.

 

Выпускной вечер для нас с сестрой был долгожданным праздником, так как у нас уже давно было желание избавиться от своего классного руководителя и от многих своих одноклассников тоже. И забыть учёбу в школе как страшный сон. На выпускной вечер мы попросили платья у своих знакомых и соседей по подъезду, которые прошлым летом закончили 10 классов. Мы не пользовались косметикой,  так как у нас просто не было средств её купить и желания краситься. Но на выпускной вечер впервые всё же воспользовались маминой косметикой. Мы сходили в парикмахерскую и сделали себе причёски. Когда мы пришли на выпускной вечер, то наши одноклассники –    нас не узнали. Нам была не понятна их реакция. Но после мы сказали,  что это мы и они нас узнали, но смотрели на нас как-то странно. После мы поняли их реакцию – мы опять уже второй раз в жизни были на  одной планке с ними (или почти на одной).

 

У нас после школы было только одно желание – выучиться и поскорее пойти работать, чтобы не зависеть от родителей и иметь свои собственные средства на жизнь. В мед.училище надо было учиться около двух лет и к тому же там была униформа – белые халаты. И это был идеальный способ хоть каким-то образом скрыть своё материальное положение от посторонних глаз. В Институт мы не пошли, так как у моей сестры Натальи были серьёзные проблемы с позвоночником и ей к тому времени был приписан Ленинградский корсет и только благодаря ему, она могла ходить. Я к тому времени носила диоптрии – 13, хотя назначали мне офтальмологи уже и выше ( просто в оптике не было более высоких диоптрий ). Контактных линз в то время ещё не было. Но очки плохо корректировали зрение. Я не любила носить очки, так как вид у них был  просто отпугивающим. Очки смотрелись на моем мелком  лице просто ужасно. Во взрослую жизнь мы с сестрой вошли с таким вот комплектом: Наталья еле ходила, я еле видела.

 

 

Перед выпускными экзаменами в школе я подавилась хлебной крошкой, и меня еле спасли. После этого у меня развился биологический страх на хлеб и на все, что имеет крошки (булки, печенье, сухари и т.п.). Я не могла даже слышать запах хлеба, когда проходила мимо хлебных отделов в универсамах, мне становилось плохо. Это страх прошел внезапно только в 1993 году, когда я приехала по бесплатной путевке отдыхать в Геленджик. После пляжа я пришла в столовую, и стала автоматически есть хлеб. Не могу сказать точно, что произвело лечебный эффект больше: морской климат или смена места нахождения, но от своего биологического  страха я избавилась навсегда.

 

Я с детства была мелко-костной и очень худенькой, и выглядела намного младше своих лет. Даже в  возрасте 20-22 лет я смотрелась, как девочка-подросток лет 14-15. Поэтому на вечерние сеансы кино я ходила с паспортом, так как билетерши меня не пропускали, думая, что мне еще нет 16 лет. 

 

Учеба со школы мне давалась всегда легко.  Но, с того момента, как я стала сдавать экзамены, меня периодически стали беспокоить приступы внезапной амнезии.  Наступали они только в момент сдачи экзаменов. Захожу в аудиторию, вытягиваю экзаменационный билет, сажусь за стол, чтобы писать ответы не вопросы  и внезапно наступает полная амнезия. Я осознаю, что я не могу ничего вспомнить, даже простые определения и формулы. Наступал полный стопор. Все попытки, вспомнить хоть что-то ничего не давали. Единственное, что меня всегда выручало в подобных ситуациях - это написанные шпаргалки. Я всегда тщательно готовилась к каждому экзамену и никогда не приходила не подготовленной, а шпаргалки писала для подстраховки, чтобы не завалить сдачу экзамена. Так как на дополнительные вопросы я ответить не могла, то всегда в случае проявления такой амнезии я получала более низкие оценки. Однажды чуть не завалила даже гос.экзамен. Но, самое обидное было то, что, выйдя из экзаменационной аудитории, и закрыв за собой дверь, когда волнение миновало, память ко мне мгновенно возвращалась.

 

Я пыталась найти в медицинской литературе, почему у меня возникают такие краткосрочные амнезии. Единственное объяснение причины моей амнезии, которое я нашла при описании подобных случаев- это последствия поражения центральной нервной системы после воздействия на организм человека отравляющих веществ ( ядов). 

 

 

УЧЕБА И РАБОТА В МЕДИЦИНЕ

 

Еще во время учёбы в мед.училище я подрабатывала по линии красного креста в службе соц. обслуживания. Вместе со мной работала и моя сестра. Мы ходили к пожилым и старым одиноким людям  и помогали им по домашнему хозяйству, ходили в магазин , в аптеку и т. д. За год работы мы получили по 400 рублей. Это была хорошая прибавка к стипендии.

 

В марте 1988 года меня с сестрой вызвали в глазной центр им. Федорова в Москву, где мы стояли на очереди уже почти 1,5 года. Мы должны были приехать в Москву к  1 марта. Мы сказали об этом в Училище и поехали вдвоём. Когда вернулись и появились в училище , то нас вызвали и потребовали справки на время отсутствия на учёбе. Так как нам никаких справок в клинике не выдали, то нас обвинили в том, что мы умышленно прогуляли более 10 дней учёбы. И даже встал вопрос о нашем отчислении из мед.училища, хотя мы предупредили преподавателей перед тем , как ехать в Москву и даже спросили разрешение. Мы принесли карточки с обследованием из Москвы, где стояли даты прохождения обследований. Нам поверили. Но, прочитав мои результаты обследования, поставили вопрос об моем отчислении из мед.училища, если я в ближайшее время не поставлю себе контактные линзы. Я на тот момент уже более двух лет стояла на очереди для установки контактных линз. Тогда они только впервые появились ,и на их установку была запись на годы вперёд. Я пошла в кабинет контактной коррекции, чтобы попросить врача поставить мне линзы по быстрее и объяснила причину. Когда медсестра нашла мою фамилию в журнале записи, то мои данные были записаны очень плохим стержнем ,и было отмечено, что я уже получила линзы год назад. Врач накричала на медсестру и сказала, что людей с таким зрением надо брать вне очереди. И что у них лежат контактные линзы, и никто их не покупает, а человек ходит и мучается в очках. Это была ошибка медсестры.С тех пор я больше никогда не надевала очки. 

 

Во время учёбы в мед.училище  мы побывали почти во всех мед.учреждениях нашего города. Однажды мы были на практике в детской поликлинике № 1. Нам там ужасно не понравилось. И мы подумали ,чтобы нас, не дай Бог ,после окончания училища не распределили работать в эту поликлинику. Но нас двоих из всей нашей группы распределили именно в эту поликлинику. Меня направили работать участковой медсестрой на 13 участок. Главным показателем качества работы являлся план выполнения  профилактических прививок. Если план не был выполнен хотя бы на 50 %, то это означало плохую работу медсестры. Но этот план зависел от состояния здоровья детей и от желания мам делать своим детям прививки. Когда я в первый день работы посетила новорожденных  детей до года на своём участке, то я, как положено, сделала запись в медицинских карточках детей об их физиологическом, психическом развитии и состоянии здоровья. На завтра меня вызвали к старшей участковой медсестре и она устроила мне скандал, что ,мол что это такое я там по написала в карточках. Также она мне объяснила, что надо писать не то что видишь( не истинное состояние развития ребёнка) а то, которое должно соответствовать соответствующему возрасту по норме. То есть, если ребёнок в год ещё даже не сидит, то надо писать, что он сидит. Я спросила, какой смысл тогда вообще что-то писать в карточки, или посещать детей, если всё равно от этого никакого толку. Тем более, что получается, что по бумагам все здоровы и хорошо развиты , а на деле было совсем другое. Для меня, воспитанной в духе справедливости и честности, такая позиция начальства была просто шоком. И это была позиция медработников.

 

После отпуска в июле 1990 года у меня и у моей сестры внезапно начались беспричинные, как мне тогда думалось, конфликты с начальством поликлиники у моей сестры и у меня тоже. Однажды произошёл случай, который окончательно повлиял на наше с сестрой негативное отношение к начальству поликлиники. В поликлинику  приехали иностранцы и привезли фуру с гуманитарной помощью. Так как её необходимо была разгрузить, то всех работников поликлиники приказом выгнали на разгрузку, особенно молодых. В фуре находились посылки по 15 кг. каждая ( хотя мне запрещено поднимать свыше 5 кг. по состоянию зрения). Все медработники стали в ряд и, передавая друг другу посылки, за 3  часа разгрузили фуру. Всё это явление группа иностранцев сняла на видеокамеру. Посылки сгрузили на 1 этаж в спортзал и закрыли на ключ.  Каждому, кто участвовал в разгрузке, вручили по посылке. Это было в пятницу. Нам с сестрой достались 2 посылки, и мы их еле донесли до дома. На завтра моя сестра Наталья дежурила и должна была колоть антибиотики по вызовам на дом. Она пришла утром на работу и на машине поехала колоть уколы. После того, как она сделала все вызова, водитель её подвёз на остановку, а сам поехал назад в поликлинику. Когда мы с сестрой в понедельник пришли на работу, то оказалось, что большую часть посылок украли из спортзала. При чём решетки на окнах были целы и замок на дверях в спортзал – тоже. Но самое невероятное было в том, что в этом обвинили нас обеих. И сказали, что, так как Наталья дежурила в субботу, то это именно мы вдвоём украли эти посылки. Их обвинение было просто абсурдным. Украсть посылки на глазах у регистраторов поликлиники и больных, пришедших на приёмы к дежурным врачам , среди дня и чтобы никто это не заметил,  было невозможно. При этом, такое количество посылок пришлось бы выносить нам обоим часов 8 , не меньше. После нас перестали обвинять, и водитель сказал, что он высадил по дороге  Наталью на остановке и та пошла домой. Но тяжёлый осадок на душе остался.

 

Старые работницы поликлиники постоянно пытались воспитывать молодых.  Ругали их за курение, за то, что молодые не так одеваются, как будто от того курит человек или нет, зависит его профессионализм и отношение к работе.Одна старая медсестра как-то заявила мне: “ Не знаю как кто, а ты точно куришь.” Мне это было слышать просто смешно, так как я никогда не то чтобы не курила, она даже не разу не пыталась даже пробовать курить.

 

Хотя по распределению я должна была работать 3 года, но из-за постоянных нападок со стороны начальства поликлиники я была вынуждена вслед за своей сестрой, которая переводом перешла на другое место работы, уволиться с работы. Я устроилась работать в стоматологическую поликлинику, куда через месяц устроилась и Виктория Белова, с которой мы вместе работали на прежнем месте работы. Но и на новом месте мне не давали спокойно работать, опять началась травля со стороны начальства поликлиники. Кроме того, я устроилась работать в кабинет протезирования, где приходилось совмещать работу медсестры и санитарки. Приходилось убирать кабинет, мыть окна и убирать плевательницы после пациентов. Так как врачи-стоматологи набирали дополнительно своих многочисленных знакомых для обслуживания все положенного лимита приема больных, то работать приходилось в 2 раза больше на одну зарплату. Проработав так год, я ушла на другое место работы, так как у меня, в добавок к перегрузкам, начались проблемы с ношением контактных линз, которые часто портились и вызывали воспаление глаз. Устроившись в стоматологию, я забыла, что с линзами запрещено работать в местах, где происходит обработка металла, дерева и др. метериалом, создающих рабочую пыль.После я устроилась работать медсестрой ЛФК во взрослую поликлинику, где была легкая работа. Я устроилась в пятницу, а в понедельник на моих глазах начальство обсуждало, как меня уволить и аннулировать запись в трудовой книжке. Так как особых претензий ко мне предъявить не могли, то просто сократили меня на пол ставки. В то время прожить на оклад медсестры было невозможно, а на половину оклада, тем более. Но я так проработала почти год, а после увольнения по собственному желанию, вместе с сестрой занялась предпринимательством, чтобы выжить.

 

 

Предпринимательская деятельность.

1992-1997 годы.

 

 

Когда я  ушла из медицины, то надо было за что-то жить. Работу другую найти было не возможно в то время. Заводы стояли, везде были сокращения, цены были очень большие. Единственное, что помогало выжить в то время – это коммерческие поездки в Польшу. Тогда наши люди стали ездить и торговать в Польше нашими товарами. Заграничный паспорт из всей семьи был только умоей сестры Натальи. Мы вдвоём ездили на районы в деревни, где ещё залеживались кое-какие товары по старым ценам, выкупали их. Когда мы приезжали в магазины, то продавцы очень радовались, так как мы им делали месячный план.   Наталья возила эти товары продавать в Польше. Обратно она привозила нам одежду, продукты и доллары на жизнь. Это были  не большие деньги, но на прожиточный минимум нам вполне хватало. Мы вдвоем ездили в Новозыбков и Клинцы, где  торговали маслом и сырами, но после стали торговать колбасами. И несколько раз Наталья с мамой ездила торговать в Москву. Тогда ещё не было развито предпринимательство, и все просто платили разовые налоги на рынках, где торговали.  После мы оформились как индивидуальные предприниматели.торговли у нашемгороде на рынках, но в основном в районных городах Жлобин и Светлогорск.

         

Сама работа продавца на рынке, была очень тяжелая, и в моральном, и в физическом плане. По началу как нас только не обзывали: и торгашами проклятыми, и спекулянтами и челночниками. Каждая старуха, воспитанная в духе коммунистического идеала,  могла подойти и оговорить предпринимателя, как ей было угодно. Политика государства тоже способствовали формированию отрицательного отношения к предпринимателям. В прошлом предпринимателей называли купцами, и они были весьма уважаемые люди, а в наше время их нарекли челночниками. Но мы отвечали им, что если вам не нравимся мы, то не покупайте у нас, идите в магазин, может, там купите лучше и дешевле. Только некоторые бабушки подходили и жалели нас, говоря нам, что деточки как же Вы так стоите на этом холоде и тягаете эти сумки, Вам же ещё рожать надо. Но мы им сказали, что девушкам устроиться куда-либо на работу практически не возможно. И чем идти торговать собой, то лучше торговать на рынке.

 

 Также хроническим явлением на рынке и в дорогах были кражи. Не было ни одного дня, чтобы что-нибудь не украли. Бесконечные проверки налоговых служб просто мешали работать. В поездки за товаром ездила моя сестра, а я только торговала на рынках и занималась оформлением необходимых документов для предпринимательства и налоговой инспекции. В то время было очень опасно , часто нападали на автобусы , грабили и даже убивали предпринимателей. Каждая поездка моей сестры в Польшу была настоящей мукой для меня, ведь никто не мог знать, чем закончиться коммерческий тур. Так у нас не было своей начальной суммы для работы, нам с сестрой пришлось брать деньги у знакомых под большие проценты и отрабатывать их.

 

 Перегрузки, проблемы с кредиторами  и с криминалом сказались  на здоровье моей сестры, которая с несколькими межпозвонковыми  грыжами слегла на 2 года. Это вынудило нас обеих  прекратить предпринимательскую деятельность.  В тот период мы обе поступили на заочное отделение в Минский гуманитарно-экономический институт и позже устроились работать в частную фирму, где стал работать недавно отец.

 

Когда мы в октябре 1996 года поехали на первую сессию в институт, то произошёл странный случай. До 1 сентября я должна была оплатить налог, но оплатила его позже на 3 дня. Когда я пришла к налоговому инспектору, то он взял с меня  пеню за просроченные дни  из суммы налога и сказал что подаст на неё в суд, и что мне выпишут штраф. Когда я вернулись из сессии, то меня ждала плохая новость. К нам домой пришла судебный исполнитель и сказала, чтобы я явилась к  определённому дню к ней и уплатила штраф, иначе дело будет передано в суд. Но меня в тот день дома не было, и моя сестра представилась вместо меня и расписалась в повестке. Но после она просто забыла мне об этом сказать из-за второй новости. Из России вернулись наша реализатор и сообщила, что их автобус ограбили.  Ещё через некоторое время к нам домой пришли два милиционера арестовывать меня. Этот день помню очень хорошо. Была суббота, а в воскресенье были Выборы Президента Республики Беларусь.  В 21 .00 к нам в дверь позвонили 2 милиционера и сказали, что начальник милиции хочет видеть Елену Николаевну у себя в отделении и показали постановление на арест на 5 суток. При чём это постановление 12 дней назад вынес Суд Советского района г.Гомеля. Мы  были шокированы, что мало того, что меня никто не пригласил на суд, но никто не сообщил мне о постановлении Суда. И уже истёк срок обжалования постановления суда. Но этот приказ работники милиции должны были провести в исполнение тоже в течение 10 дней. По истечении  этого срока, постановление об аресте  было не действительным. А они пришли в выходной день, да ещё тогда, когда был 11 день, и они уже не имели никакого права производить арест. Они ушли. В понедельник мы пошли в Суд и заняли очередь к начальнику суда. Но приём начинался с 9.00. В это время к нам подошёл один из милиционеров, приезжавших арестовывать меня, и сказал,  чтобы мы пока не шли к начальнику, а сходили к судебному исполнителю. Мы так и сделали. Там сидела та судебный исполнитель, которая приходила к нам домой. Наталья её сразу узнала. Она сказала, что всё уладит,  и что никакого штрафа платить не надо, только бы мы не ходили к начальнику. Мы не стали спорить и согласились. Так всё и закончилось. После мы узнали, что таким образом на рынке уже арестовывали многих девушек и женщин, в основном одиноких. И заставляли их оказывать сексуальные услуги работникам милиции. Видимо информацию об одиноких девушках им доставляли налоговые инспектора. В то время я была прописана с бабушкой в квартире и квартира была получена по Чернобыльской очереди. Видимо меня тоже приняли за одинокую сироту. А когда увидели со мной в квартире сестру-близнеца и приехавших родителей, то поняли, что ошиблись информацией.